Кевин Чин исследует гибридные представления о пространстве в своих подробных картинах.
Мы беседуем с художником из Мельбурна Кевином Чином о его гигантских, «слегка дезориентирующих» картинах, которые выражают его замешательство и обеспокоенность текущим состоянием мира. Кевин Чин имеет хорошие возможности, когда дело доходит до изучения тем места и принадлежности. Родившийся в Австралии, Кевин является выпускником Викторианского колледжа искусств, чья карьера художника позволила ему выставляться по всей стране и за ее пределами, а галереи в Японии, Сингапуре и США наградили его персональными выставками. Не говоря уже о годе, который он провел, работая в лондонском White Cube после окончания университета.
Его работы, которые принимают форму огромных, тщательно спланированных картин, в первую очередь касаются того, как ощущение места может пересекать границы. Путешествия по миру помогают Кевину генерировать идеи для своего искусства, но он также черпает вдохновение в текущих событиях и событиях, происходящих в его путешествиях. Это включает в себя недавние ограничения на перемещения и модели удаленной работы, которые стали новой нормой. Только что с его последней персональной выставки «Это не фантазия», на которой Кевин изобразил мир, перевернутый с ног на голову, в серии крупномасштабных картин маслом, мы связались с ним, чтобы узнать больше о его творческом подходе и о том, как он создает свои потрясающие глазури мерцающих цветов.
Вы живете в Мельбурне. Как эта область вдохновила вас на работу?
Перепись 2021 года показала, что почти у половины австралийцев родители родились за границей (включая меня). Жизнь в колонизированной стране, где коренное население никогда не уступало суверенитета, также заставляет вас осознать, как права на землю и принадлежность постоянно оспариваются. Кроме того, австралийцы большие путешественники. Многие из нас связаны со всеми частями мира по многим причинам. То, что я вырос здесь, пробудило во мне интерес к изучению более подвижных способов создания чувства принадлежности. Мельбурн также прекрасно поддерживает творческих людей и создаёт потрясающие профессиональные и любительские сообщества. За мою последнюю персональную выставку здесь я получил гранты от Creative Victoria и Совета Австралии, наших государственных и федеральных органов, финансирующих искусство.
Как развивалось ваше искусство и что вызвало эти изменения?
Хотя я всегда создавал картины в художественной школе (почти 20 лет назад!), я фактически работал над формами, чтобы создавать инсталляции, исследующие значение между предметами искусства. Я интересовался феноменологией и семиотической теорией. Я применил тот же подход к своим картинам; просто сейчас я тестирую смысл между нарисованными фигуративными элементами и распаковываю их культурную нагрузку. Вместо того, чтобы сопоставлять вещи в пространстве установки, я собираю изображения в пространстве холста. Вероятно, именно поэтому я и стал рисовать такие огромные картины! Как правило, это многопанельные конструкции шириной около двух метров или больше.
Расскажите нам о своей тщательной технике рисования. Звучит очень интересно!
Прежде чем что-то нарисовать, я делаю коллажи из фотографий, сделанных в путешествиях. Я позволяю изобразительным элементам вести меня через их собственную внутреннюю логику — например, то, как одежда висит на линии с одного изображения, может отсылать к волнам горного пейзажа с другого изображения, поэтому я соберу их вместе в одну композицию. Создать диалог между внутренним/снаружи и внешним/диким.
Затем коллаж образует свободную отправную точку для картины. Хотя мне интересно постоянно расширять границы фигуративной живописи, сам процесс рисования очень старомоден. Я обрабатываю изображение серией полупрозрачных глазурей. Поскольку я объединяю так много разрозненных элементов в единую композицию, для меня это способ прочувствовать образ, постоянно балансируя и переоценивая. Это наращивание слоев также создает богатство, которое мы ассоциируем с масляной живописью.
Я использую только однопигментные краски и смешиваю все цвета сам. Это потому, что я так педантично контролирую цвет. Одна часть картины может иметь очень специфическую палитру, а другая — совершенно другую, чтобы прояснить разделение между этими землями. Точно так же я мог бы ввести один и тот же пигмент в разные части картины, чтобы создать прямые визуальные отношения между контрастирующими предметами. В некоторых картинах я настолько дотошен, что записываю, какие пигменты я использовал в каждом слое, чтобы отслеживать, что где.
Какие темы вы исследуете в своем творчестве и как вы этого добиваетесь?
Собирая фрагменты из далеких стран, я изучаю новые способы собрать воедино наше место в мире. Мои картины исследуют это современное состояние постоянного чувства между местами. Они свидетельствуют о смешанных культурных следах, которые каждый из нас населяет благодаря нашим воспоминаниям, нашему опыту, нашему происхождению или даже просто нашим интересам: как индивидуальным, так и через наше коллективное сознание.
Картины масштабные, поэтому они атмосферны и вовлекают вас в то, что поначалу кажется почти правдоподобным. Только когда вы присмотритесь, вы заметите, что вещи перекошены, некоторые части даже перевернуты, и тогда картины приобретают более мечтательный вид. Я добавляю дотошные детали, которые вы заметите, только если будете внимательно присматриваться, которые заставят ваш взгляд блуждать. Затем они становятся похожими на маленькие виньетки других миров. Каждая картина подобна путешествию, которое отражает то, как мы блуждаем, чтобы найти свой путь.
На вашей последней выставке были перевернутые пейзажи. Чем было мотивировано это творческое решение?
Я думаю, что мы все чувствуем, что мир был немного перевернут за последние несколько лет! Это еще один способ выразить чувство, которое, как мне кажется, широко распространено в наши дни – чувство некоторой потерянности и потребность постоянно собирать вещи воедино, чтобы они имели хоть какой-то смысл.
На меня также сильно повлияла современная магическая реалистическая литература и такие авторы, как Харуки Мураками. Этот поэтический способ создания миров, похожих на наш, но немного искаженных, — и использование этого, чтобы выйти за пределы самих себя и пересмотреть то, как обстоят дела. Этот жанр также подчеркивает голоса групп меньшинств, поэтому переворачивание пейзажей также обеспечивает другую точку зрения на вопрос о доминирующих нарративах и социальных структурах, которые мы принимаем как данность.
Ваш веб-сайт описывает вашу работу как «слегка дезориентирующую». Расскажите подробнее о своем стиле и о том, как вы к нему пришли.
Один из первых вопросов, которые мне обычно задают о любой картине: «Где это?» Одна часть картины может указывать на определенную часть мира, тогда как другая может иметь сильные культурные отсылки из других мест. Я намеренно объединяю эти противоречивые элементы, чтобы указать на сложный способ, которым мы собираем воедино наше понимание того, где мы находимся в сознании. Затем я также добавляю элементы, которые сильно отличаются от исходного изображения, часто в отношении цвета, а также участки, которые представляют собой просто чистую раскраску, которая прямо указывает на сконструированную природу изображения. Так что, в конечном счете, это места, которые действительно существуют только в воображении.
Помимо смешанных композиций, одна из вещей, которая делает мои картины легко узнаваемыми, — это использование цвета. Он основан на многолетних экспериментах, в которых сочетаются неожиданные пигменты. Техника почти пуантилистская; когда вы посмотрите вблизи, вы увидите удивительные цветовые сопоставления, которые издалека образуют целостное изображение. Именно этот особый подход к нанесению цвета придает картинам мерцающий эффект, когда вы видите их лично.
Сколько времени уходит на создание ваших картин, есть ли смысл работать медленно и не торопясь?
На каждую картину у меня уходит от 2 до 3 месяцев только на процесс рисования. Но их составление занимает еще больше времени — я постоянно переделываю фоновые коллажи как исходные изображения для новых картин. Многие коллажи проходят через более чем 50 итераций, прежде чем я решу, что они достойны рисования — тогда, конечно, они довольно сильно изменятся в процессе фактического рисования. На моей последней выставке были картины на основе коллажей, которые я переделывал восемь лет!
Есть несколько причин, почему сам процесс рисования занимает у меня так много времени. Во-первых, они огромные! (шириной около двух метров, а то и больше, мультипанели). Затем, чтобы создать такие атмосферные, насыщенные, переливающиеся картины, их нужно наращивать слоями глазури. Этот медленный способ работы над картиной затем позволяет мне находить изображение по мере того, как я иду, поскольку в одной плоскости холста собрано так много разных элементов. Это становится разговором с картиной, поскольку она говорит мне, что ей нужно — как смотреть и слушать, так и наносить краску. Кроме того, я очень хорошо осознаю энергию, которую вкладываю в работу. Этот медленный метод придает готовым картинам успокаивающее, медитативное качество.
Над чем вы работаете сейчас и чего ожидаете достичь в 2023 году?
Моя следующая персональная выставка будет с Martin Browne Contemporary в Сиднее, но, поскольку мой процесс настолько медленный, это произойдет не раньше 2024 года! Я буду участвовать в различных призовых и групповых выставках в течение 2023 года.
Я также с нетерпением жду исследовательской поездки в Италию в конце этого года, чтобы изучить, как архитектура может сочетаться с природным ландшафтом (например, скалистыми склонами Чинкве-Терре) и как исторические и современные артефакты могут совпадать, если говорить о изменчивых понятиях. Времени, так и пространства.
